Андрей Бодров: Рейнгольд пропускал поражения через себя. Мыслями он находился там, в спартаковской раздевалке

Валерий Рейнгольд

«Не по себе как-то. Поверишь в судьбу, если крепко задумаешься: Севидов и Рейнгольд, близкие и добрые друзья, ушли в один день с разницей в десять лет.

Ровно десять лет тому назад, день в день, мы говорили с Валерием Леонидовичем по телефону. Он не плакал и не вздыхал, был взбудоражен, произносил какие-то оптимистичные слова: прорвемся, мол, будем жить. Наверное, включилась защитная реакция организма, он еще не осознавал и не принимал утрату. Тихонько всхлипывал, да, но уже потом.

Я спросил: что же теперь делать с моим юбилеем. Пригласил в ресторан почти сто гостей, выпивка завезена, гитары наготове, ну и все остальное увеселительное. Я просто не знаю, как быть. Среди приглашенных был Севидов… И как теперь праздновать-отмечать?!

«Отменять не будем! — рубанул Рейнгольд. — Пускай все соберутся. Я возьму слово. Юрку помянем. И проведем хороший вечер в диалогах о футболе».

Отменять не стали, но подсократили развлекательную программу. И решили, что лучше выступить Ловчеву…

Мы с Валерием Леонидовичем очень даже сдружились в то время. Он любил нашу редакцию, знал авторов, посещал все спартаковские мероприятия, в том числе и домашние матчи мини-футбольного клуба. С ним можно было обменяться шутками, новостями какими-то, однажды я его подвез на машине, и он рассказал, что «тоже был таксистом».

Но вот спорить с ним было бесполезно. Стоял на своем.

Вообще он рубил такие вещи, что порой становилось не по себе. Посмотрел матч «Спартака», испереживался, а потом обязательный звонок от журналиста. Не надо было задавать провокационных вопросов — ветеран выдавал мощный монолог с ярчайшими эпитетами. Плохо было, если «Спартак» проигрывал, очень плохо. Такого Леонидыч не терпел, пропускал поражение через себя. Его психологию я всегда воспринимал так: мыслями он находился там, в спартаковской раздевалке, наравне со всеми, пока еще не зашли после матча в душ. Рейнгольд находился в этой раздевалке вместе с Кавенаги, Йенчи, Моцартом и другими любимыми одноклубниками. Он формулировал предельно жестко, как это бывает в первые минуты после матча. Как он сам, будучи молодым, получал нагоняй от Нетто и других ветеранов.

На правах редактора я, признаться, иногда вмешивался в отклики Рейнгольда. Смягчил акценты — спишь спокойно. Но он настаивал, возражал от всей души: если кто-то паразит, лентяй или отщепенец, значит, об этом обязательно нужно написать! И да, Николай Петрович перевернулся в гробу, наблюдая за всем этим безобразием!

В «Спартаке», к слову, сильно не обижались, потому что привыкли. Только Никита Палыч Симонян бурчал: мол, куда Валера полез, ведь не был выдающимся игроком, но ведь гонит Кариоку из «Спартака» прямиком на плантацию.

Рейнгольд из успешного поколения «Спартака» 1960-х. Время неумолимо, чемпионов становится меньше. У Валерия Леонидовича очень добрая, хорошая семья. Им будет трудно пережить утрату любимого человека. Он был эмоциональным, неравнодушным, любящим.

Светлая память», — написал Бодров в своем телеграм-канале.

Рейнгольд в бытность футболистом выступал на позициях крайнего нападающего или полузащитника, мастер спорта СССР, чемпион Советского Союза 1962 года, двукратный обладатель Кубка СССР (1963, 1965). 18 февраля ему исполнилось бы 78 лет.